1580—1606

Под именем Лжедмитрия I в русскую историю вошел зна¬менитый авантюрист и самозванец, сумевший продержаться на московском престоле почти год (с 20 мая 1605 по 17 мая 1606 г.). Он выдавал себя за царевича Димитрия, сына Ивана Грозного и его последней жены Марии Нагой; будто бы тот самый Димитрий не был убит в Угличе 15 мая 1591 г., в девятилетнем возрасте, а чудесным образом спасся.
На самом деле этот человек родился в небогатой дворянской семье, издавна обосновавшейся на реке Момзе, притоке Костромы. Звали его Юрием Богдановым сыном, Отрепьевым, а после того, как в 1600 г. он постригся в монахи — Григорием. По обыкнове¬нию того времени Отрепьевы искали поддержки лиц, гораздо более могущественных, чем они сами,— бояр Романовых, князя Бориса Черкасского. Отец Ю. Отрепьева, стрелецкий сотник, рано умер. Сын его, Юрий, с ранних лет «был грамоте зело горазд» и вообще прославился удивительными способностями. Предполагается, что пострижение Григория было связано с тем, что тогда попали в опалу бояре Романовы. Вскоре после пострига чернец Григорий оказался в Москве, в кремлевском Чудовом монастыре, в стенах которого в кратчайший срок стал весьма заметной фигурой. Там же, по-видимому, и пришла к нему впервые дерзкая мысль вы¬дать себя за Димитрия.
В феврале 1602 г., когда Григорий покинул столицу, направляясь — от монастыря к монастырю — к польско-литовской границе, страна походила на растревоженный улей. Население было возбуждено, неимущие голодали, и их становилось все больше, на дорогах промышляли разбойничьи шайки. Люди живо обсуждали внутренние и внешние новости, слухи и толки об интригах именитых бояр, о тяжелобольном Борисе Годунове и чудесно спасшемся царском отроке. Добравшись в конце 1602 г. до Польши, Лжедмитрий I был поддержан там местными магнатами и католи¬ческим духовенством.
Впоследствии, взвесив все обстоятельства, В. О. Ключевский утверждал, что Лжедмитрий I «только был испечен в польской печке, а заквашен в Москве» (3, с. 32).
Осенью 1604 г. Лжедмитрий I с его польско-литовскими сторонниками перешел русскую границу. Он был поддержан частью русских феодалов, горожанами, служилыми людьми, донскими и запорожскими казаками. Бои с переменным успехом продолжались в 1604—1605 гг., пока Лжедмитрию I после смерти Бориса Годунова не удалось овладеть Москвой.
Находясь в Польше, Лжедмитрий I принял ряд обязательств перед своими союзниками, но, захватив престол, пытался проводить самостоятельную внешнюю и внутреннюю политику, отличался недюжинной энергией, имел большие реформаторские замыслы. Опираясь на среднее дворянство, в ряде случаев идя на уступки крестьянству и холопам, Лжедмитрий, однако, восстановил против себя многих крупных феодалов, а не выполняя обещания, данные в Польше, обострил отношения с католической церковью и польскими магнатами.
Конец был плачевен. В Москве возник организованный знатью заговор, возглавленный будущим царем Василием Шуйским (см.). Ворвавшимся в Кремль заговорщикам удалось захватить Лжедмит-рия врасплох. Народу было официально объявлено, что он само¬званец. Летописные источники свидетельствуют, что Лжедмитрий I был убит, а его прахом зарядили пушку и выстрелили в ту сто¬рону, откуда он прибыл.

В книгах А. А. Зимина «В канун грозных потрясений» (2), В. И. Корецкого «Закрепощение крестьян и классовая борьба в России во второй половине XVI в.» (4), Р. Г. Скрынникова «Россия в начале XVII в.: „Смута"» (6) воссоздана общая картина времени экономического и политического кризиса, охватившего Россию в последние годы XV в.
Авторы освещают социальную роль Лжедмитрия I, выявляют, какими силами он был вознесен на московский престол.
Тем, кто заинтересован в более подробном рассмотрении этих вопросов, полезно также наряду с вышеупомянутыми книга¬ми обратиться к специальной работе Скрынникова «Социально-политическая борьба в Русском государстве в начале XVII в.» (9) и к его монографии «Самозванцы в России в начале XVII в.: Григорий Отрепьев» (8). В центре внимания автора образ Лжедмитрия I, раскрытие корней самозванщины, анализ социально-утопических идей русского крестьянства. Разнообразный материал о фигуре самозванца Григория Отрепьева можно также найти в книге Р. Г. Скрынникова «Лихолетье» (5). Особое внимание его лич-ности уделено в таких главах этой книги, как «Голод», «Розыск о самозванце», «Похождения Отрепьева в Литве», «Признание „царевича"», «Вероотступник», «Вторжение», «Переворот в столи¬це», «Правление Лжедмитрия I».

ФАКТЫ И МНЕНИЯ

«...Роста он был ниже среднего, широкоплечий и вообще хорошего сложения. Лицо у него было круглое, смуглое, черты лица довольно неправильные и очень вульгарные, волосы рыжева¬тые. Безобразили его также две бородавки — одна большая под носом, другая поменьше у правого глаза, а также совершенное отсутствие растительности на лице.
Он отличался удивительно проницательным, быстрым умом и высоким, благородным честолюбием... на охотах, любимом тогдашнем времяпровождении, он поражал всех как наездник и не¬обыкновенно ловкий силач».

Гиршберг А. (1, с. 12—13).

«Не проходило дня, в который бы царь (Лжедмитрий I. — Е. Т.) не присутствовал в Думе. Иногда, слушая долговременные бесплодные споры думных людей о делах, он смеялся и говорил: „Сколько часов вы рассуждаете и все без толку! Так я вам скажу: дело вот в чем!" — ив минуту, ко всеобщему удивлению, решал такие дела, над которыми бояре долго думали. Он любил и умел поговорить, как все тогдашние грамотеи, любил приводить примеры из истории разных народов, рассказывал и случаи собственной жизни. Нередко, впрочем, всегда ласково, упрекал думных людей в невежестве, говоря, что они ничего не видели, ничему не учились, обещал позволить им ездить в чужие земли, где могли бы они хотя несколько образоваться; велел объявить народу, что два раза в неделю, по средам и субботам, будет сам принимать челобитные, предписал приказам решать дела без посулов».

Соловьев С. М. (10, с. 429—430).

«...В столице после переворота преобладала атмосфера общей экзальтации по поводу обретения истинного государя и наступления счастливого царства. Впрочем, даже среди общего ликования ничто не могло заглушить убийственную для Лжедимитрия молву. Эта молва возродилась не потому, что кто-то вызнал в „царе" беглого чудовского дьякона. Причина заключалась совсем в другом. В борьбу включались могущественные силы... Бояре не для того избавились от худородных Годуновых, чтобы передать власть тем-ному проходимцу. Отрепьев понимал, что в думе и среди столичных дворян у него больше врагов, чем сторонников. Опасаясь попасть в западню, он три дня стоял у ворот Москвы».

Скрынников Р. Г. (8, с. 142).