ДМИТРИЙ ДОНСКОЙ

фотографий: 3 | профайл посмотрели: 17442

1350—1389

Почти 20 лет шел Дмитрий Иванович к своей главной победе на Куликовом поле с того первого похода 1361 г., когда он согнал с великокняжеского «стола» во Владимире своего соперника — суздальско-нижегородского князя Дмитрия Константиновича. Потом были войны с другим сильным противником — тверс-м!м князем Михаилом Александровичем, который пользовался поддержкой не только золотоордынского хана, но и великого литовского князя Ольгерда. Дмитрий умело использовал очередную вспышку долгой междоусобной борьбы за власть в Орде и поочередно принудил своих основных соперников из русских князей к повиновению. Однако опасность со стороны Орды в первые десятилетия княжения Дмитрия Ивановича присутствовала постоянно. Пограничные русские княжества подвергались разорению, и Москве неоднократно приходилось принимать меры к обороне южной границы.
Усиление ордынского давления было связано с временным прекращением междоусобиц в Орде. Власть захватил темник Мамай, который сумел объединить, большую часть прежней территории Золотой Орды.
В 1377 г. на Нижний Новгород двинулся ордынский царевич Арапша (Араб-шах). Узнав об этом, Дмитрий Иванович направил свои полки на помощь нижегородскому князю. Но русские воеводы, не приняв необходимых мер к предупреждению неожиданного нападения ордынцев, потерпели сокрушительное поражение у берегов р. Пьяны. Одновременно другая ордынская рать напала на Переславль-Рязанский и разрушила его.
В 1378 г. Дмитрий Иванович решил не просто отразить очередной татарский набег, но и решительно отомстить за поражение 1377 г. Атака русского войска у р. Вожи была стремительной и неудержимой. Ордынцы потерпели полное поражение. Это заставило Мамая быть осторожным. Два года потребовалось ему, чтобы подготовиться к новому походу. Готовился и великий князь Дмитрий Иванович, укрепляя единство страны, собирая общерусское войско.
Поход Мамая начался в июне (или начале июля) 1380 г. Ордынцы перешли Волгу и вышли к устью р. Воронеж, где поджидали выступление великого князя литовского Ягайло. 23 июля 1380 г. в Москве была получена «весть» о походе Мамая. Тут же во все столицы русских княжеств были разосланы грамоты: еда готовы будут». Местом сосредоточения основных сил русского войска была назначена Коломна, крепость близ устья Москвы-реки.
25 августа Дмитрий Иванович произвел смотр всего войска, а уже 6 сентября русские полки остановились на донском берегу, неподалеку от устья р. Непрядвы. Здесь великий князь получил свежие известия о наступлении Мамая. Утром следующего дня ордынцы уже могли быть на Куликовом поле. Военные историки считают, что Дмитрий Иванович специально двигался к этому месту, так как особенности Куликова поля мешали Мамаю использовать эффективно главную свою силу — конницу.
В ночь с 7 на 8 сентября ордынцы подошли к месту сражения. Великий князь Дмитрий Иванович в последний раз объехал полки, воодушевляя воинов. Затем переоделся в доспехи прости го дружинника и поехал в первые ряды войска. Примерно в 11 часов утра началось сближение главных сил.
Столкновению предшествовал героический эпизод — поединок богатырей, а затем две огромные рати сошлись в яростной сече. Перелом наступил после неожиданного удара русского засадного полка. Ордынцы, не ожидавшие удара в тыл, пришли в замешательство, и вскоре их отступление приняло характер беспорядочного бегства.
Куликовская битва явилась триумфом великого князя Дмитрия Ивановича, которого народ в память победы на Дону стал называть Донским.
Победа русских войск нанесла Золотой Орде тяжелейший удар. Однако свергнуть ордынское иго в 1380 г. не удалось. Новый правитель Орды Тохтамыш в 1382 г. неожиданно напал на Русь, сжег Москву, а затем двинулся на Владимир и Переяславль. Дмитрий Иванович с семейством укрылся в Костроме, а вернувшись в свою опустошенную вотчину, был вынужден возобновить выплату ордынской дани. В последние годы жизни великий князь уже не помышлял о борьбе с Ордой, а занимался внутри русскими делами, присоединяя новые земли и усмиряя непокорных удельных князей.
Битва произвела огромное впечатление на современников. Первым памятником павшим героям стала церковь на Куликовом поле. До нашего времени она не сохранилась. В 1850 г. по проекту известного архитектора А. П. Брюллова был поставлен памятник —28-метровый чугунный столб. Надпись на нем гласила: «Победителю татар великому князю Дмитрию Ивановичу Донскому -признательное потомство».
Подвиг Дмитрия Донского запечатлен не только в памятниках. Вскоре после разгрома Мамая появились летописные рассказы, известные в науке под общим названием «Летописная повесть о Куликовой битве». В первые же десятилетия после битвы создаются и специальные произведения, прославляющие победу русского оружия. Это и замечательная поэтическая «Задонщина», и одно из самых распространенных произведений древнерусской литературы — «Сказание о Мамаевом побоище» (12). Куликовская битва нашла свое отражение и в фольклоре, русском и южнославянском (II). Отзвуки ее имеются и в сочинениях иностранных авторов XV — начала XVI в. (1).
С возникновением исторической науки в России Куликовская битва, личность Дмитрия Донского и вся проблема татаро-монгольского ига привлекли внимание многих историков. Для одних «злая сеча» с Мамаем — перелом в русско-ордынских отношениях, для других, как, например, для Чернышевского,— малозначительное событие. Впрочем, так же сильно расходятся оценки ордынского господства в целом. Н. М. Карамзин, к примеру, считал, что иго, несмотря на опустошительные набеги монголов, способствовало возвышению Москвы (1, с. 391). А. И. Герцен впервые предложил другую формулу: «Монгольское иго... нанесло стране ужасный удар... Именно в это злосчастное время, длившееся около двух столетий, России и дала обогнать себя Европе».
Один из первых русских историков-марксистов М. Н. Покровский, наоборот, отмечал положительную роль сосуществования Руси с Золотой Ордой, не видел никакого смысла в разгроме Мамая (подробнее обзор мнений о татаро-монгольском нашествии и Куликовской битве см. 8).
По мнению современного историка Л. Н. Гумилева, Золотая Орда охраняла русские земли от «наступавшего католицизма».
Знакомство с разнообразной по жанру, концепциям рекомендуемой литературой поможет читателю сложить собственное представление о данной эпохе и главном ее герое — Дмитрии Донском.

ФАКТЫ И МНЕНИЯ

«Тогда князь великий Дмитрий Иванович и брат его, князь Владимир Андреевич, полки поганых вспять повернули и начали их бить и сечь беспощадно, тоску на них наводя. И князья их попадали с коней, а трупами татарскими поля усеяны, и кровью их реки потекли. Тут рассыпались поганые в смятении и побежали непроторенными дорогами в лукоморье, скрежеща зубами и раздирая лица свои... Вот уже застонала земля татарская, бедами и горем наполнившись; пропала охота у царей и князей их на Русскую землю ходить. Уже ведь веселье их кончилось.
Теперь уже русские сыновья захватили татарские узорочья, и доспехи, и коней, и волов, и верблюдов, и вина, и сахар, и дорогие убранства, парчу и шелка везут женам своим. И вот уже русские жены забряцали татарским золотом».

«Задокщина» (12, с. 136).

«У самого же князя великого все доспехи его были разбиты и повреждены, но на теле его не было ни единой раны, а бился с татарами лицом к лицу, впереди всех, в первой же схватке. Поэтому-то многие князья и воеводы несколько раз говорили ему: „Князь наш и господин, не становись биться впереди, но стань и тылу, или с краю, или где-нибудь в укромном месте". А он отвечал им: „Да как же я призову: „Братья мои, ринемся в бой все как один",— а сам буду лицо свое прятать и хорониться сзади? Не могу я так поступить, но хочу как на словах, так и на деле впереди всех и перед всеми голову свою положить за своих братьев и за всех христиан, чтобы и остальные, видя это, с усердием ринулись в бой". И как сказал, так и поступил: бился тогда с татарами, став впереди всех. И справа и слева от него дружину сто перебили, самого вокруг обступили, как вода в половодье со всех сторон, и много ударов нанесли и по голове его, и по плечам, и по телу, но от всего этого бог защитил его в день битвы щитом истины... и так среди многих ратников остался он невредим».

Пространная летописная повесть (12, с. 146).

«Мысленным взором окидывая жизнь Дмитрия Ивановича, можно уверенно утверждать, что она была исполнена ратных и государственных трудов; отмечена она дальновидностью политических военно-стратегических целей и умением окружать себя опытными государственными советниками — среди них находились такие крупные люди, как соправитель первых лет власти митрополит Алексей, печатник (канцлер) Дмитрий (Митяй), неизменный военный помощник двоюродный брат серпуховской князь Владимир Андреевич, дальновидный церковный деятель Сергий Радонежский и др. К этому можно добавить, что князь был счастлив в своем продолжавшемся почти четверть века браке с суздальской княжной Евдокией Дмитриевной, которая, как „и многие жены воеводскыа и боярыни московскыа и служниа жены", провожала мужа на Куликово поле и встречала его в Москве после победы над Мамаем, „честь воздающе", как ему, „такожде и прочиим князем и боляром и всему воинъству"».

Пашуто В. Т. (12, с. 266).

«Димитрию едва исполнилось сорок лет: необыкновенная его взрачность, дородство, густые черные волосы и борода, глаза светлые, огненные, изображая внутреннюю крепость сложения, ручались за долголетие. Вдруг, к общему ужасу, разнеслася весть О тяжкой болезни Великого князя: к успокоению народа сказали, что опасность ее миновалась; но Димитрий, не обольщая себя надеждою, призвал игуменов Сергия и Севастиана, вместе с девятью главными боярами, и велел писать духовное завещание. Объявив Василия Димитриевича наследником великокняжеского достоинства, он каждому из пяти сыновей дал особенные уделы...»

Карамзин Н. М. (5, с. 370).